Перевод – Национал-трудовая гласность | Младосоциализм
Редактура – Слово
НЕДОСТАТКИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ОППОЗИЦИИ
В действиях, предпринятых после неудачи в апреле 1961 года, были использованы новые средства. Они мобилизовали большее число сторонников и решительно пошли по насильственному и подпольному пути. Эта трансформация форм борьбы, однако, не затронула основы методов, применявшихся ранее, которая осталась в соответствии с особенностями «национальной» борьбы, отмеченной актами мужества и досадными неудачами.
В 1917 году Ленин пошел на риск военного поражения, чтобы создать условия для большевистской революции. Франко обозначил свою власть над командованием мятежников в 1936 году казнью собственного двоюродного брата, который отказался следовать за ним. Это два примера поведения, противоположного поведению «националов».
Напротив, отказ от реального переноса акции в Метрополию Франции 22 апреля 1961 года, как и кровавая и бесполезная парижская демонстрация 6 февраля 1934 года, типичны для менталитета «националов» .
Концептуальные дефекты
«Националы», которые используют слово «революция», не зная его значения, верят в спонтанное «национальное пробуждение»! Они также верят, что «армия придет в движение». Доверяя этим двум несбыточным мечтам, считающимся чудодейственными лекарствами, они не представляют себе необходимости воспитания сторонников с помощью здравой доктрины, объясняющей причины упадка Запада, предлагающей решение и служащей рулем для мысли и действия. Именно поэтому они погрязли в ряде политических недугов, которые и стали причиной их неудач.
Идеологическая путаница
«Националы» атакуют последствия зла, а не его корни. Они выступают против коммунизма, но забывают, что капитализм и либеральные режимы являются главными проводниками распространения коммунизма. Они враждебно относятся к алжирской политике правительства, но забывают, что эта политика — продукт режима, его идеологии, его интересов, его реальных финансовых хозяев и технократов, а также его политических и экономических структур. Они хотели спасти французский Алжир от режима, но в своих расчетах руководствовались его принципами и мифами. Можете ли вы представить себе первых христиан, поклоняющихся языческим идолам, и коммунистов, поющих дифирамбы капитализму?
Конформизм
У всех «националов» есть свой хороший голлист, свой хороший технократ, свой хороший министр. Поддаваясь старому буржуазному рефлексу, они боятся «приключений» и «хаоса». Как только человек режима размахивает флагом, они оказывают ему свое доверие. Ясности они предпочитают комфорт слепоты. Сентиментализм и пристрастие всегда преобладают у них над политическим мышлением. В тщетной надежде удовлетворить всех, они отказываются принять чью-либо сторону и не удовлетворяют никого.
Архаизм
Из-за недостатка воображения «националы» продолжают трубить в горн Деруледа, который мало кого привлекает. К довоенному трехцветному флагу прикрепляются программы и лозунги. От армии у власти до негативного антикоммунизма, контрреволюции и корпоративизма — «национальные формулы» больше отталкивают, чем очаровывают. Этот политический арсенал насчитывает полвека. Это не имеет никакого отношения к нашему народу.
Организационные недостатки
Причины, заставляющие «националов» отрицать необходимость идей в политической борьбе, заставляют их отрицать и необходимость организации. В их действиях есть недостатки, которые объясняют все их провалы.
Оппортунизм
Нотабли «националов», члены парламента и другие, военные и гражданские, являются оппортунистами в силу личных амбиций. Для маскировки своих амбиций они обычно используют такой предлог, как «возможности». Именно во имя «возможностей» «националы» поддержали референдум 1958 года и следующие за ним предприятия политиков. За каждой из этих «возможностей» стоит перспектива медали, синекуры или выборов. Они чувствуют ветер и могут стать агрессивными, даже подстрекателями, когда это кажется им выгодным. Их яростные речи никого не пугают. Они нападают на человека, на правительство, но стараются не нападать на главное — на сам режим. Алжир был хорошим трамплином и возможностью сделать состояние на щедрых субсидиях, в то время как борцам приходилось сражаться голыми руками. Если ветер меняется, они без колебаний предают свой флаг и своих товарищей. Место в парламенте для них — это не средство, а самоцель: его нужно сохранить любой ценой, а простые последователи являются оппортунистами из-за отсутствия доктрины и образования. Они доверяют болтунам и поверхностным впечатлениям, а не политическому анализу идей и фактов, и они готовы быть обманутыми.
Мифомания
Чтение романов о шпионаже, воспоминаний о Сопротивлении и других спецслужбах, рассказов о заговорщиках, голлистах и прочих погружают «националов» в атмосферу постоянных мечтаний. Игра в бридж с отставным генералом, членом парламента или сержантом из армейского резерва превращается в темный и мощный заговор. Если они набирают всего десять старшеклассников, то считают себя Муссолини. Если они хвастаются, что командуют группой из пяти тысяч организованных людей, это означает, что у них всего лишь разношерстная толпа из нескольких сотен человек. Если они случайно получают письмо из военного учреждения, они показывают конверт с видом заговорщиков, вздыхают и молчат со зловещим подтекстом. Они ратуют за единство и лишь высказывают горькие упреки в адрес сектантствующих борцов, которые отказываются воспринимать их всерьез. Те же самые «националы» в период настоящей конспирации арестовываются со списками адресов и документов и начинают говорить, как только полиция повышает голос.
Терроризм
Неправильный анализ ситуации, отсутствие доктрины и образования, толкающие одних к оппортунизму, толкают других к контрпродуктивному насилию и терроризму. Плохое усвоение примитивных исследований, посвященных отдельным аспектам коммунистической подрывной деятельности НФО, усилило эту тенденцию. Детонаторы, установленные под окнами консьержей, не привели ни одного сторонника к делу французского Алжира. Слепой терроризм — лучшее средство отрезать себя от населения. Это отчаянный поступок. В то время как тайные действия и расчетливое применение силы могут быть незаменимы, когда у нации нет других средств защиты, и в этом случае действия направлены на то, чтобы заставить народ участвовать в борьбе, терроризм ставит тех, кто его использует, вне народного сообщества и обрекает их на провал.
Анархизм
«Националы», которые так восхищаются дисциплиной в других, на практике являются настоящими анархистами. Не умея определить свое положение в борьбе, они склонны к беспорядочным действиям. Тщеславие толкает их на беспричинные индивидуальные поступки, даже если от этого страдает их дело. Они игнорируют свое честное слово, и никто не может предсказать, куда приведут их фантазии. Они неукоснительно следуют за главарем и расцветают в небольших кланах. Отсутствие общего идеологического ориентира увеличивает их разбросанность и препятствует их единению.
ЗА НОВУЮ РЕВОЛЮЦИОННУЮ ТЕОРИЮ
Прежде чем даже думать о том, чтобы определить что-то конструктивное, эта критика недостатков «националов» просто необходима. Некоторые, в силу отсутствия политической зрелости, не смогут ее понять. С другой стороны, те, кто извлек уроки из собственного опыта, признают ее необходимость.
Революция — это не акт насилия, который иногда сопровождает захват власти. Это также не просто смена институтов или политического клана. Революция — это не столько захват власти, сколько ее использование для построения нового общества.
Эта грандиозная задача не может быть решена в условиях беспорядочных мыслей и действий. Она требует огромного аппарата подготовки и формирования. Борьба «националов» застряла в старых колеях полувековой давности. Прежде всего, необходимо разработать новую революционную теорию.
Спонтанных революций не бывает
Действовать можно всегда, но не так легко добиться успеха. Это тем более верно в революционной борьбе, борьбе насмерть против всесильного, хитрого и опытного врага, с которым нужно бороться скорее идеями и проницательностью, чем силой. Однако часто приходится слышать о противопоставлении действия и мысли. Это значит верить в спонтанность революционного действия. Приводят пример фашистской революции в Италии. При этом забывают, что когда в 1919 году были созданы «fascios», Муссолини уже более двенадцати лет боролся как агитатор и журналист. Особенно забывают условия борьбы в Италии после перемирия 1918 года, которые совсем не похожи на сегодняшние условия во Франции.
В Италии, как и во многих других европейских странах, власть государства была крайне слаба, оно было совершенно неспособно навязать свой закон вооруженным фракциям, которые боролись за страну. Государству приходилось иметь дело с каждой из этих настоящих политических армий. В октябре 1922 года армия «чернорубашечников» оказалась сильнее и взяла верх над государством. Сегодня «либеральные режимы» Запада характеризуются наличием многочисленной привилегированной касты, агентов финансовых групп, которые контролируют все политические, административные и экономические рычаги и объединены тесным соучастием. Они могут опираться на гигантский административный аппарат, который жестко управляет населением, особенно через социальные службы. Они обладают монополией на политическую и экономическую власть. Они контролируют большинство средств массовой информации и являются хозяевами мысли. Их защищают огромные полицейские силы. Они превратили граждан в послушных овец. Терпимы только фиктивные оппозиции.
В конце Первой мировой войны коммунистическая революция стала непосредственной угрозой для всей Европы. Опасность всегда определяет реакцию защиты: фашистские движения воспользовались этим. Единственная сила, способная противостоять насилию красных, фашизм получил мощную поддержку и приверженность большого числа сторонников. Сегодня фабричные Советы, чекисты, остались в прошлом. Коммунисты Запада стали буржуазными, они — часть декорации, они — самые твердые защитники режима. Человек с ножом между зубами — это уже не коммунист, а активист. Что касается России, то капиталисты видят там новый рынок.
В отличие от первой половины двадцатого века, удовлетворение элементарных материальных потребностей стало доступным для всех. После бесплатных столовых грозные забастовки забыты. За исключением некоторых меньшинств под угрозой, основная масса наемных работников убеждена, что они больше теряют, чем приобретают, насильственно забирая то, что им позже неизбежно дадут через мирные требования и время. Ярмо законов социальной поддержки и кредитный шантаж заставляют остальных отказаться от всякой борьбы.
Общественный дух, гражданское и политическое мужество, сегодня ограничены небольшим меньшинством, чьи законные средства политического выражения систематически сокращаются. Это уводит нас далеко от Италии 1920-х годов. Личного гения Муссолини было достаточно, чтобы собрать и мобилизовать страстную массу и покорить государство, неспособное защитить себя. В Европе и во Франции ситуация уже не та. Если сила принадлежит противнику, то необходима превосходящая стратагема. Поскольку «великий человек» (к тому же несуществующий) слишком обесценен, необходимо полагаться на команду. Качество бойцов, методичный и аргументированный бой, коллегиальное руководство — требуют образования и доктрины.
С 1947 года французская армия сражалась, защищая заморские территории, побеждала на поле боя и была вынуждена к последовательной капитуляции группой политических и экономических сил, составляющих режим. Пришлось ждать до апреля 1961 года, четырнадцать лет, пока ничтожное число кадров не разглядело своих истинных врагов. Врага, который был не столько на поле боя, под видом вьетнамца или феллаха, сколько в самой Франции, в советах директоров, банках, редакциях, ассамблеях и министерских кабинетах. Эти враждебные настроения были направлены скорее против мифической декадентской метрополии, чем против реальности режима. Это ограниченное осознание было недолгим.
Чтобы победить, необходимо понять, что такое режим, выявить его методы, вычислить его сообщников, тех, кто маскируется под патриотов. Необходимо определить позитивные решения, которые позволят построить общество завтрашнего дня. Это требует тщательной самопроверки, тщательного пересмотра принятых истин, революционного сознания.
Революционное сознание
Нет ничего менее спонтанного, чем революционное сознание. Революционер полностью осознает борьбу между национализмом, носителем творческих и духовных ценностей Запада, и материализмом в его либеральной или марксистской форме. Он свободен от предрассудков, от лжи и от условных рефлексов, которыми защищается режим. Политическое образование, позволяющее освободиться от них, приобретается, конечно, на личном опыте, но в особенности через обучение, которое может дать только образование. Без этого образования самый смелый и самый дерзкий человек — лишь марионетка, которой манипулирует режим. В зависимости от обстоятельств режим дергает за ниточки, регулирующие его поведение: патриотизм, слепой антикоммунизм, фашистская угроза, легализм, единство армии и т.д. Благодаря постоянной односторонней пропаганде, которой все подвергаются с детства, режим во всех его многочисленных аспектах постепенно одурманивает французский народ. Все страны с демократическим правлением находятся на этом этапе. Любой критический ум, любое личное мышление уничтожены. Достаточно произнести ключевые слова, чтобы запустить условные рефлексы и подавить любое мышление.
Спонтанность позволяет условным рефлексам сохраняться. Она приводит только к бунтам, которые так легко разрядить или отвлечь несколькими поверхностными уступками, несколькими обгрызанными косточками или сменой обстановки. И так было много раз с французскими алжирцами, армией и «националами».
Перед лицом смертельной опасности можно организовать оборонительный фронт. Сопротивление в конце последней войны и OAS — тому примеры. Вопрос борьбы был вопросом жизни или смерти; физическая борьба против физической силы видимого противника может быть тотальной, без жалости. Предположим, что восстание победит, но как только опасность будет предотвращена, фронт распадется на множество кланов, и масса последователей, не имея больше причин для борьбы, вернется к своим привычным задачам, демобилизуется и передаст спасенный город тем, кто потерял его в первую очередь.
Чтобы выжить, Франция и Европа должны совершить свою националистическую революцию. Поверхностные изменения не смогут поразить то, что является злом. Ничего не будет сделано, пока зародыши режима не будут уничтожены до последнего корня. Для этого необходимо разрушить его политическую организацию, свергнуть его идолов и догмы, устранить его официальных и тайных хозяев, показать народу, насколько он был обманут, эксплуатирован, запятнан. Затем — восстановление. Не на бумажных конструкциях, а на молодой революционной элите, проникнутой новой концепцией мира. Может ли действие, которое должно навязать эту революцию, быть задумано, не будучи направляемымя революционной доктриной? Конечно же, нет. Как можно противостоять противнику, вооруженному проверенной диалектикой, богатому многолетним опытом, мощно организованному, без идеологии, без метода?
Нет революционной доктрины — нет революции
Даже когда она принимает военные формы, революционная борьба — это прежде всего борьба психологическая. Как вести ее, как обращать и вдохновлять новых сторонников, не имея четкого определения новой идеологии, не имея доктрины? Доктрины, понимаемой не как группа абстракций, а как руль для мысли и действия.
Поддержание морального натиска собственных сторонников, донесение своих убеждений до колеблющихся — два обязательных условия развития национализма. Доказано, что в бою или в тюрьме, когда деморализация близка, когда кажется, что противник торжествует, образованные борцы, чья последовательная мысль поддерживает их веру, обладают большей силой сопротивления.
Новое развитие доктрины — единственный ответ на бесконечное разделение активистов. Нет никаких сомнений в объединяющей ценности действия. Это очевидно. Но это объединение не может быть прочным и полезным без идеологического объединения вокруг здравой доктрины. Редактор France-Observateur, функционер SFIO, коммунист — всех их объединяет одна идеология: марксизм. Поэтому их доктринальные ориентиры одинаковы, их концепция мира схожа. Слова, которые они используют, имеют одинаковый смысл. Они принадлежат к одной семье. Несмотря на глубокие различия в действиях, все они одновременно навязывают одну и ту же идеологию. В национальной оппозиции дело обстоит иначе. Активисты не признают общих предков. Одни — фашисты, другие — моррасисты, третьи — интегралисты, и все эти категории содержат множество вариантов. Единственное их единство — негативное: антикоммунизм, антиголлизм. Они не понимают друг друга. Слова, которые они используют — революция, контрреволюция, национализм, Европа и т.д. — имеют разные, фактически противоположные значения. Как они могут не противостоять друг другу? Как они могут иметь одну и ту же идеологию? Революционное единство невозможно без единства доктрины.
Труды Маркса огромны, нечитаемы и непонятны. Нужен был Ленин, чтобы вычленить четкий свод доктрин и превратить эту огромную мешанину в эффективное оружие политической войны. Национализм имеет за спиной своего коллективного Маркса, такого же непонятного и неподходящего, каким мог быть товарищ Энгельса для России 1903 года. Необходимо создать коллективного Ленина.
Национализм — наследник бесконечно богатой мысли, но она слишком разнообразна, неполна, заражена архаизмом. Пришло время сделать синтез и добавить атрибуты, уточняющие утверждения, навязанные появлением новых проблем. Например, документированное исследование о крупных финансах или о доктринах национализма стало бы прекрасным подходом для удовлетворения этой потребности.
Причины, ускорившие в конце XIX века рождение национализма как политической идеологии (а не просто пробуждение национального самосознания в узком смысле), не сильно изменились с того времени. Национализм родился из критики либерального общества девятнадцатого века. Позже ему был противопоставлен марксизм, незаконнорожденный ребенок либерализма.
Придя после контрэнциклопедистов, после позитивистов, после Тэна и Ренана, часть учения которых осталась в национализме, Дрюмон и Баррес очертили постоянные символы этой идеологии, к которым относятся Шарль Моррас, Хосе Антонио Примо де Ривера, Робер Бразийак, Алексис Каррель и многие другие европейские ученые, посвятившие свой гений этому делу. Основанный на героической концепции жизни, национализм, который является возвращением к истокам народного сообщества, намерен создать новые социальные отношения на общинной основе и построить политический порядок на иерархии заслуг и ценностей. Освобожденный от узкой оболочки, навязанной эпохой, национализм стал новой политической философией. Европейский по своим концепциям и перспективам, он предлагает универсальное решение проблем, поставленных перед человечеством технической революцией.
НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ
Пассивность общественного мнения и трусость традиционной элиты перед лицом алжирских событий открыли глаза всем людям, способным к размышлениям. Часто ценой болезненного пересмотра, разрыва со своими прошлыми убеждениями, они объединяются вокруг нового определения национализма. Здесь не место для доктринальных испытаний. Потребуются исследования и конфронтации. Тем не менее, можно наметить основные положения.
Критика либерализма и марксизма
Какое-то время либерализм мог очаровывать своей видимостью великодушия. Реальность развеяла эту мечту. Эта мертвая идея сегодня является прикрытием лицемерной диктатуры международного капитализма, охватывающей все западные демократии. Капиталистическая олигархия зародилась в конце восемнадцатого века. Либеральные идеи, распространенные в ту эпоху во Франции, были использованы для оправдания объединенных интересов высшей аристократии и богачей против авторитета центральной власти, которая долгое время держала их в узде. Эта борьба крупных интересов против народной власти (в данном случае французской монархии) постоянно встречается на протяжении веков.
В организованных обществах, после снятия институциональной оболочки монархических или республиканских форм, скрывающих реальность, можно обнаружить два основных типа власти: первый опирается на народ, чтобы сдерживать крупные интересы, феодальные или финансовые, второй находится в руках крупных интересов, чтобы эксплуатировать народ.
Первая идентифицирует себя с народным сообществом и становится слугой его судьбы, вторая подчиняет народное сообщество для удовлетворения исключительно своих аппетитов. Современные демократии, принадлежащие ко второму типу, последовали за эволюцией капитализма, политическим порождением которого они были.
Капитализм, утратив свою личную и национальную форму, стал финансовым и безгосударственным, демократии попали под контроль международных финансовых групп. Те немногие различия, которые остались между ними, исчезают, как только возникает угроза народного пробуждения. Если ложь и уловки, в которых они стали мастерами, оказываются недостаточными, они используют более смертоносное оружие, более жестокие ограничения.
Они никогда не отступали перед геноцидом, атомными бомбардировками, концентрационными лагерями, пытками и психологическим изнасилованием. Капиталистической олигархии безразлична судьба национальных сообществ. Ее цель — удовлетворить ненасытную волю к власти путем экономического господства над миром. Человечество и его цивилизации приносятся в жертву чисто материалистическим замыслам, которые параллельны замыслам марксистов.
Для технократов, как и для коммунистов, человек — это экономическое животное, наделенное двумя функциями: производить и потреблять. То, что нельзя измерить логарифмической линейкой, классифицируется как лишнее. Лишнее должно подчиняться главному: экономическому результату. Индивидуалистические тенденции, которые являются неудобством для назидания и применения планов, должны исчезнуть.
В материалистическом обществе есть место только для идеально послушных, однородных и стандартизированных масс. Те, кто не соглашается с обузданием умов и кастрацией масс, вынуждены носить ярлык «фашистов». Сомневаться в искренности хозяев мнений в демократии или оспаривать противоречия «линии» в коммунистическом режиме, отказываться сравнивать культуру Запада с доисторическими стенаниями негритюда или болезненным разложением определенного модернизма, презрение к «универсальной совести», улыбки, когда говорят о праве народов на самоопределение, — все это свидетельства подозрительного и мятежного духа.
Бунт ведет к физическому уничтожению в коммунистическом режиме и к социальному уничтожению в либеральном режиме. Таким образом, и те, и другие уничтожают творческий индивидуализм и народные корни, саму суть человечества и его сообщества. Они ведут человечество в тупик, к наихудшему виду регресса. История человечества — это одна долгая попытка освободиться от законов материи. Религия, искусство, наука и этические нормы — все это завоевания духа и человеческой воли. Постоянство этих побед породило цивилизации.
Произвольные творения чувств, интеллекта и энергии народов, цивилизации развиваются и зреют до тех пор, пока сохраняют свою творческую силу. Народы, которые их породили, теряют силы для защиты от внешнего нападения, когда исчезают их первоначальные добродетели и жизненная энергия, и, в свою очередь, их цивилизация приходит к уничтожению или упадку. Таков закономерный результат эксплуатации человечества кастой технократов или «нового правящего класса». Эти две силы исходят из одной и той же философии.
Либерализм и марксизм пошли разными путями, которые привели их к противостоянию друг другу, но которые ведут к одному и тому же результату: подчинению народов, впервые введенных в заблуждение демократическими мифами. Демократия — это новый опиум для народов.
Пассионарный гуманизм
Европейские народы создали уникальную в истории цивилизацию. Ее творческая сила, несмотря на тысячелетия, не ослабевает. Те, кто объявлен ее врагами, негласно признают ее универсальность.
Между традиционным Востоком, покорным метафизическим правилам, и новыми материалистическими обществами, европейская цивилизация синтезирует духовные устремления и материальные потребности. Даже когда единообразие массы провозглашается идеалом во всем мире, она возвеличивает индивидуализм сильных, торжество человеческих качеств над посредственностью.
Она заключает в себе баланс, который необходимо установить как решение проблем, вызванных технической революцией в жизни человечества. Основанная на индивидуальных и общественных ценностях, эта новая гармония может быть определена как пассионарный гуманизм.
Будучи новой таблицей ценностей, этот пассионарный гуманизм отвергает ложные законы чисел и стремится подчинить силу техники и экономики цивилизующей воле европейского человека. Он снова найдет на знакомой земле, в своем роду и в самобытной культуре своего народа, мир по своему мерилу. Он откроет смысл своей жизни в исполнении собственной судьбы, в верности образу жизни, основанному на европейской этике чести.
Этика чести противостоит рабской морали либерального или марксистского материализма. Она утверждает, что жизнь — это борьба. Она превозносит ценность самопожертвования. Она верит в силу воли над событиями. Отношения между людьми одной общины строятся на основе верности и солидарности. Она придает работе ценность, не зависящее от прибыли (или иных внешних поощрений/благ — прим. ред.). Она восстанавливает чувство истинного достоинства человека, которое не дается, а завоевывается постоянными усилиями. Она развивает в европейском человеке сознание своей ответственности по отношению к человечеству, естественным организатором которого он является.
Живой порядок
Легитимность власти не может быть сведена к соблюдению вполне изменяемых писаных законов или к согласию масс, полученному под психологическим давлением пропаганды. Легитимна та власть, которая соблюдает права нации, ее неписаные законы, открытые историей.
Нелегитимна та власть, которая отходит от национальной судьбы и разрушает национальные реалии. Тогда легитимность принадлежит тем, кто борется за восстановление прав нации. Осознанное меньшинство, они образуют революционную элиту, на которую опирается будущее.
Мир подчиняется не системе, а воле. Нужно искать не систему, а волю. Конечно, сама структура государства должна быть концептуализирована на основе некоторых руководящих принципов: авторитет, преемственность, сила проекта сочетаются в коллегиальной форме; она должна опираться на иерархический корпус политических кадров, которым помогает подлинное народное представительство профессий и региональных сообществ, способных обсуждать свои собственные проблемы. Но особенно важно сформировать людей, на которых будет держаться сообщество и будущее цивилизации.
Не компьютеры и не ученые будут решать судьбу человечества. Колоссальные проблемы, порожденные новыми техническими достижениями, требуют политической элиты, призванной по призванию, наделенной железной волей и ясно осознающей свою историческую миссию. Эта непомерная ответственность будет оправданно требовать от них большего, чем от других людей.
Пять процентов людей, как признают социологи, глубоко извращены, безумны, порочны. С другой стороны, можно наблюдать такую же пропорцию людей, которые от природы и в развитом виде обладают особыми качествами энергии и самопожертвования, предрасполагающими их к служению обществу и руководству им. В демократиях, устанавливающих господство мошенничества и денег, в значительной степени преобладают первые. Националистическая революция должна будет устранить первых и возвысить вторых.
Отбор и воспитание с юности этой элиты людей будет одной из главных задач нового общества. Их формирование будет стимулировать силу их характера, развивать дух самопожертвования и открывать их интеллект для интеллектуальных дисциплин. Поддерживаемые в своей первоначальной чистоте не только обязательством чести, но и строгими и определенными правилами, они образуют живой порядок, постоянно обновляющийся со временем, но всегда схожий по своему духу. Таким образом, власть финансистов будет заменена властью верующих и борцов.
Органическая экономика
Экономика не является самоцелью. Она является элементом жизни общества, одним из основных, но только одним из элементов. Она не является источником или объяснением эволюции человечества. Это посредник или следствие. Именно в психологии народов, их энергии и политических достоинствах можно найти объяснение истории.
Экономика должна быть подчинена политической воле. Если она исчезнет — что характерно для либеральных режимов — бесконтрольные экономические силы потянут общество к анархии. Кроме того, огромная проблема экономики, естественно, является частью националистической революции. Отрицать ее важность или избавляться от нее с помощью волшебного слова, которое также вызывает путаницу и споры, как, например, «корпоративизм», было бы возвращением к смертельным ошибкам «националов».
Капитализм создал искусственный мир, в котором человечество не приспособлено к жизни. В других отношениях народное сообщество эксплуатируется узкой кастой, которая монополизирует всю власть и стремится к международному господству. Наконец, капитализм скрывает под обилием новых слов анахроничную концепцию, в которой экономика несет на себе все последствия. Эти критические замечания слово в слово относятся и к коммунизму.
Решение проблемы неправильного приспособления человечества в мире, который не создан для него, является, как мы видели, политической проблемой. Техническое и экономическое развитие само по себе не находит оправдания; оно зависит от его использования. Новое государство подчинит экономику своим замыслам, чтобы сделать ее инструментом новой европейской весны. Создать цивилизованные ценности, выковать оружие необходимой силы, поднять качество людей — таковы будут его цели.
Именно в полной трансформации структуры предприятия (мы говорим только о предприятии, которое поглотил финансовый капитализм, а не о малом семейном предприятии, которое должно быть сохранено и где нет никаких проблем — прим. автора) и общей организации экономики заключаются средства, позволяющие уничтожить непомерную власть касты технократов, подавить эксплуатацию рабочих, установить настоящую справедливость, вновь обрести подлинную экономику и здоровое функционирование.
При капиталистическом режиме, как и при коммунистическом, предприятие является исключительной собственностью финансистов в первом случае и государства во втором.
Для наемных работников, будь то менеджеры или простые рабочие, результаты одинаковы: они ограблены, богатство, произведенное их трудом, поглощается капиталом.
Это привилегированное положение дает капиталу все полномочия предприятия: руководство, управление, даже если они носят внешний характер и направлены прежде всего на получение финансовой прибыли, иногда в ущерб производству и самому предприятию.
Знаменитые слова Прудона обретают здесь свой полный смысл: «Собственность — это кража!». Устранение присвоения — это справедливое решение, которое приведет к рождению общинного предприятия. Тогда капитал займет свое справедливое место как элемент производства, бок о бок с трудом. И тот, и другой будут участвовать с силой, пропорциональной их значению на предприятии, в назначении руководства, в его экономическом управлении и в распределении реальной прибыли.
Эта революция на предприятии будет соответствовать новой организации экономики, основой которой станут профессии и региональные географические рамки. Чтобы избавиться от паразитов и власти финансистов, будет создана группа посреднических структур. Эти новые структуры, способные легко интегрироваться в Европу, не могут найти лучшего определения, чем «органическая экономика».
Молодая Европа
Американская и советская победа в 1945 году положила конец конфликтам европейских народов. Угроза противников и общая опасность, очевидная солидарность судьбы в дни радости и горя, а также схожие интересы, развили чувство единства.
Это чувство подтверждается здравым смыслом. Единство необходимо для будущего европейских наций. Они утратили превосходство численности; объединившись, они вернут себе превосходство цивилизации, творческого гения, организующей силы и экономической мощи. Европейские территории будучи разделенными обречены на вторжение, а армии — на поражение; объединенные, они составят непобедимую силу.
Изолированные, они станут сателлитами, с уверенностью попав, как некоторые уже сделали, под советское господство. Европейская цивилизация подвергнется систематическому нападению, и это будет окончательным завершением эволюции человечества. Объединенные, они, напротив, будут иметь средства для навязывания и обеспечения своей цивилизаторской миссии.
Единство не означает продолжение деятельности финансовых и политических организаций, созданных после войны. Их цель — расширить международную власть технократии, контролирующей все ее механизмы, и сохранить политические и экономические привилегии, которые скрываются за рекламой демократии. Эти институты переносят сегодня в европейский масштаб пороки и слова, порожденные режимом в каждой стране, и умножают их. Развитие этих институтов во имя Европы ускоряет ее упадок. Единство не означает нивелирование.
Стандартизация и космополитизм уничтожат Европу. Ее единство будет строиться вокруг национальных реалий, которые каждый народ намерен защищать: историческая общность, самобытная культура, привязанность к почве. Желание ограничить Европу латинским или германским влиянием означало бы сохранить ее разделение, даже развить новую вражду.
Но прежде всего, это означает отрицание европейской реальности, реализованной Римом и средневековой эпохой в слиянии двух ее течений — континентального и средиземноморского. Представить себе Европу под гегемонией одной нации означало бы возобновить кровавый сон, шрамы которого история хранит до сих пор.
Разнообразие языков и происхождений не является препятствием. Многие государства являются многоязычными, а Римская империя, которая создала первое европейское единство в отношении собранных народов и их культур, имела императоров, родившихся как в Риме, так и в Галлии, в Иллирии и в Испании.
Границы Европы не ограничиваются искусственной границей «железного занавеса», установленного победителями 1945 года. Она включает в себя всю совокупность европейских наций и народов. Думать о единстве — это, прежде всего, думать об освобождении всех пленных народов от Украины до Германии. Судьба Европы — на Востоке: разбить цепи, свергнуть советскую тиранию, отбросить азиатский прилив.
Из европейского континентального блока народы и государства, принадлежащие к его цивилизации, образуют Запад. Европа — его душа. Ее полная солидарность заявит о себе, в частности, с западными центрами Африки. Эти позиции являются основой для новой организации африканского континента, судьба которого связана с судьбой Европы. В строительстве Европы отсталые народы найдут пример и решение своих собственных трудностей. Им нужна не нищета, а организация.
Европа обладает несравненным корпусом кадров, специализирующихся на заморских делах. Ни одна другая держава не может соперничать с организаторским талантом этих кадров, за которыми стоит пробудившийся европейский динамизм. Они выведут этих людей из нищеты и анархии и вернут их на Запад. Не экономические договоры объединят Европу, а приверженность ее народов национализму. Препятствия, которые кажутся непреодолимыми, обусловлены демократическими структурами. Как только режим будет сметен, эти ложные проблемы исчезнут сами собой. Поэтому очевидно, что без революции никакое европейское единство невозможно.
Успех революции в одном государстве Европы — а Франция единственная обладает всеми необходимыми условиями — позволит быстро распространить ее на другие государства. Единство двух независимых от режима наций разовьет такую силу соблазна и динамизма, что старая система, железный занавес и границы рухнут.
Первый шаг единения будет политическим и создаст единое коллегиальное государство в эволюционной форме. За ним последуют другие шаги, военные и экономические. Националистические движения Европы станут проводниками этого единства и ядром будущего живого европейского порядка. Таким образом, Молодая Европа, основанная на одной и той же цивилизации, одном и том же пространстве и одной и той же судьбе, станет активным центром Запада и мирового порядка. Молодежи Европы предстоит возвести новые соборы и построить новую империю.
ОРГАНИЗАЦИЯ И ДЕЙСТВИЕ
Борьба, развернувшаяся вокруг событий в Алжире, показала, что «националы» могут внести свой вклад в создание благоприятной ситуации. Но столь же ясно (не возвращаясь к событиям, предшествовавшим Второй мировой войне) продемонстрировано их полное бессилие превратить народное восстание в революцию.
Зарождающаяся националистическая организация, несмотря на усилия борцов, не поспевала за стихийным восстанием. Таким образом, концепции «националов» возобладали, а новое сопротивление, начатое в благоприятных политических условиях после 22 апреля 1961 года, с обилием сторонников и средств, ушло в небытие.
Однако этот период подпольной борьбы и репрессий выковал революционных бойцов, в основном молодых, а обстоятельства краха воспитали немалое число последователей, доверившихся методам «националов». Вот почему завтра национализм найдет борцов и кадры, которых ему не хватало в прошлом.
Французская молодежь на долгие годы запомнит последние бои, которые велись за защиту целостности национальной территории в Алжире. Ее лучшие элементы принимали в этом активное участие. Они рисковали всем: пытками, тюрьмой, смертью. Осуждение террористических методов относится не к тем, кто мужественно выполнял приказы и является примером, а к вождям, которые решили использовать эти пагубные методы.
Восстание молодежи против дряхлого и враждебного общества — это реальность. Никто не предвидел ни пужадистской приливной волны 1955 года, ни крестьянских восстаний 1961 года. Несмотря на холодильники и телевизоры, люди сотнями тысяч выходили на улицы.
Злодеяния режима будут порождать в будущем новые народные взрывы. Неорганизованные, эти восстания потерпят крах, как и предыдущие. Поэтому все действия должны быть направлены на то, чтобы добавить дрожжей в тесто.
Работа по организации, проникновению, народному просвещению, всегда идет медленно. Следует помнить, что всем революционерам двадцатого века пришлось долго бороться, прежде чем они одержали победу: Ленин — почти тридцать лет, Гитлер — тринадцать, Мао Цзэдун — тридцать три… В трудностях борьбы массы приобретают революционное сознание, появляются новые кадры, организация окапывается и укрепляется.
Развитие революционного действия никогда не бывает прогрессивным и гармоничным. Подобно изломанной линии, оно состоит из частичных успехов, неудач, подъемов, новых падений, явных застоев.
Все революционные движения знали катастрофические поражения, когда казалось, что победа уже близка: большевики в 1905 году, национал-социалисты в 1923 году, китайские коммунисты в 1927 и 1931 годах.
Их успех был обусловлен способностью анализировать причины этих неудач, извлекать уроки, исправлять себя и адаптироваться к новым условиям борьбы. Большевики отказались от исключительной нелегальности, чтобы изучить и легальные и нелегальные возможности. Национал-социалисты отказались от пути мятежа, чтобы заняться легальным завоеванием власти.
Мао Цзэдун покинул городской пролетариат и направил себя на партизанские кампании. Революционное действие, как и война, подчиняется императивным законам. Националисты должны искать их в свете собственного опыта и адаптировать к новой ситуации.
Нотабли или борцы
Для Человека или Идеи?
Избиратель, простой сторонник, следует за заголовком на плакатах, известным именем, спасителем дня. «Националам» нравится эта установка. Пассивные стада, они ждут всего от чудо-человека. Даже у маленьких групп есть свой кумир. Неизбежное исчезновение великого человека оставляет наивных озлобленными и обескураженными.
Националисту нужны не последователи, а борцы, которые определяются по отношению к доктрине, а не по отношению к человеку. Он не борется за псевдо-спасителя, ибо спаситель находится в нем самом.
Те, кто берет на себя руководство борьбой, могут исчезнуть или ошибиться, ценность дела от этого не портится, их заменяют. Борцы жертвуют собой ради своих идей, а не ради человека. Организация должна быть сообществом борцов, а не личной собственностью.
Она будет управляться лицами, которые будут лишь временными выразителями интересов национализма. Эти лица будут направлять действия борцов, так как они доказали, что обладают наилучшей квалификацией для служения организации, без которой они были бы никем.
Блеф и эффективность
Огромные суммы, собранные на дело французского Алжира, были поглощены нотаблями и политиками, которым они были доверены. Некоторые памфлеты, некоторые конференции, некоторые путешествия, некоторые плакаты претендовали на то, чтобы оправдать их использование.
С этими колоссальными средствами нотабли ничего не делали. В это время борцы развивали слаженную деятельность, используя смехотворные средства, поступавшие только из их личных взносов.
Они проводили публичные собрания, покрывали страну надписями, делали вручную плакаты, проводили зрелищные акции на небольшие средства, использовали трафаретную печать с одного конца Франции до другого. Они делали многое, не имея ничего. Это характерно для борцов.
Нотабли и рядовой состав
Для нотаблей, которые руководят «националами», борцы — это низший класс. Они — лишь рядовой состав, который можно использовать в политической борьбе. Они — часть электорального материала. Они — пешки в многолетних заговорах.
Их самопожертвование служит ступенькой для амбиций карьеристов. Если дела складываются плохо, борцов хладнокровно бросают. Националистическая организация оттеснит нотаблей.
Ее члены и лидеры будут борцами, пришедшими не из избирательных лабораторий или рассадников заговоров, а из боя: ночи расклейки объявлений, публичные речи, удары, бурные собрания, печатание листовок ночью на трафаретной машине и их распространение на рассвете, аресты, допросы, жестокости, тюрьмы, суды, разочарования, оскорбления, равнодушие, неудачи… Здесь первыми будут самые упорные, самые преданные, самые сознательные, здесь формируется революционная элита.
Союз «националов» или организация революционеров
Замаскированные враги
Ряд политиков, гражданских и военных, долгое время использовали Алжир как плацдарм для реализации своих амбиций. Люди режима по интересам и по образованию, они оставались заклятыми врагами революции.
Они даже больше подходили для борьбы с ней, поскольку казались ее сторонниками. Голлисты до 13 мая, некоторые члены парламента, некоторые лидеры после — вот иллюстрация проникновения режима в восстание. Один из заговорщиков 13 мая, Леон Дельбек, бесстыдно объяснил этот метод: «Я был организатором 13 мая», — заявил он 6 июля 1958 года на конференции социал-республиканцев.
«В кабинетах, которые я занимал, мне предлагали участвовать в заговорах, часто направленных против Республики и республиканского режима, заговорах, о которых полиция знала, но не могла остановить. Мне удалось оказаться в нужное время в нужном месте, чтобы направить восстание, которое должно было произойти, в сторону генерала де Голля».
Управление OAS было полно таких людей, которым «удалось оказаться в нужном месте в нужное время», чтобы завести восстание в тупик.
Если бы Секретная армия смогла свергнуть де Голля, те же самые силы позволили бы режиму преодолеть этот кризис без происшествий, как 13 мая. Они умело используют путаницу, порожденную внешне схожими целями. Они знают, что «националы», не имея политического образования, поддаются на шантаж профсоюзов и испытывают преступную жалость к якобы раскаявшемуся противнику.
Принять их игру — значит попасть в их руки. Замолчать и не разоблачить их перед всем народом — значит стать их сообщником. Никакого союза с людьми режима!
Они должны быть осуждены со всей решительностью. Этой ценой массы перестанут быть введенными в заблуждение, партизаны потеряют свою природную наивность и станут образованными борцами.
Ноль плюс ноль
Ноль плюс ноль всегда равен нулю. Добавление мифоманьяков, заговорщиков, ностальгирующих, карьеристов и «националов» никогда не приведет к созданию целостной силы.
Сохранять надежду на объединение неспособных — значит упорствовать в ошибке. Немногочисленные ценные элементы парализованы окружающими их чудаками. Народное мнение здесь не ошибается.
Кроме того, они наносят значительный вред национализму, с которым их часто путают. Они заставляют здоровые элементы бежать и препятствуют привлечению качественных. О союзе с ними не может быть и речи.
Напротив, необходимо провозгласить фундаментальные различия, которые отделяют их от национализма. Чудаки должны быть безжалостно отброшены в сторону. При этом условии можно будет привлечь новые элементы, эффективных последователей.
Профоюзы и комитеты согласия
Даже OAS, с ее динамичными действиями, с ее единым направлением, огромными средствами и существенной общей целью, не удалось объединить в метрополии Франции сторонников французского Алжира.
Как можно думать, что эта благочестивая мечта, столь же древняя, как и национальная оппозиция, может быть осуществлена в будущем при бесконечно менее благоприятных условиях?
Профсоюзы и партии имеют только одну цель: извлечь выгоду для тех, кто их организует или контролирует. Народный фронт благоволил коммунистам, равно как национальная группировка служила Сустелю. Остальные участники были обмануты.
Предложенные нотаблями профсоюзы и комитеты согласия чаще всего преследуют избирательные цели. Они приобретают по низкой цене плакатистов и команды стюардов; они являются отличными поглотителями денег. Когда избирательный период заканчивается, профсоюз засыпает, чтобы дождаться нового случая использовать неизменную доверчивость «националов».
При первой же серьезной трудности, например, при принятии решения по спорному событию, фронт взрывается, и все возвращаются на свободу. Мечта закончилась. Политическая борьба, как и война, требует маневра: диссимуляции, отступления, атаки.
Она требует тотальной дисциплины и единого управления, способного мгновенно взять инициативу в свои руки, задействовать все свои силы. Разнородный состав и разнообразие концепций лидеров не позволяют профсоюзам применять эти законы; поэтому они преданы оппортунизму и дезинтеграции.
Как можно представить себе, что бессвязное стадо, в котором преобладают болтуны, карьеристы и чудаки, подрываемое ссорами кланов и отдельных личностей, способно бороться с превосходящей организованной силой режима? Правда, это не является целью нотаблей «националов».
Такая форма действий окончательно осуждена опытом. Тактика фронта не может быть предусмотрена без мощной националистической организации, способной передать свой тон и навязать свою политическую линию.
Монолитная и дисциплинированная организация
Работа последних нескольких лет выполнялась небольшими командами, даже изолированными борцами. Это твердое ядро состояло из настоящих борцов, образованных, надежных, компетентных.
Имея ничтожные средства, но обладая упорством и воображением, они были авторами всех частичных успехов, зафиксированных в борьбе. Вот доказательство того, что пять борцов ценнее пятидесяти чудаков. Качество бойцов, безусловно, предпочтительнее их количества.
Именно вокруг небольшой и эффективной команды будут собираться массы, а не наоборот. То, что революционные движения являются эффективными меньшинствами, очевидно, не означает, что все группы меньшинств также революционны. Это слишком легкое оправдание посредственности некоторых из них.
Эффективные меньшинства — это не стерильные секты, они находятся в непосредственном контакте с народом. Предназначенная для борьбы, националистическая организация должна быть единой, монолитной и иерархической.
Она будет сформирована путем объединения всех борцов, перешедших в национализм, преданных и дисциплинированных. Их возраст, как и их среда, не имеет значения. Будь то студенты или крестьяне, рабочие или техники, эти борцы будут во всех средах пропагандистами и организаторами революции.
В зависимости от обстоятельств, их действия будут на виду или нет. Их действия позволят им обеспечить всеобщее проникновение в националистическую организацию, вплоть до механизмов режима.
Заговоры или народные действия
За гранью времен
Пример голлистских заговоров, систематического терроризма FLN или IRA в Ирландии пришелся по душе многим «националам». Легче копировать прошлое, чем представлять будущее. Анахронизм в политике, как и в военном деле, гарантирует поражение; нельзя вести окопную войну в век танков. Определенные образы в прошлом нанесли огромный ущерб.
Гражданская война в Испании, национальное восстание 1936 года вокруг армии. 13 мая и военное псевдовосстание. Обращение к солдатам, столь дорогое для «националов».
Французская армия — одна из составляющих режима; ее вожди тщательно подобраны по их корыстной покорности, ее кадры в большинстве своем — простые функционеры, но не армия с большой буквы А.
Это только поможет предприятию по починке режима. Именно из-за отсутствия уверенности в себе и отказа от усилий, «националы» свалили свои обязанности на слепую надежду на воображаемые военные заговоры. Это интеллектуальная трусость, ложное оправдание, чтобы уйти от терпеливых и трудных задач борцов.
Тысяча революционных кадров
Народное согласие, не более чем уличные акции, не является достаточным условием успеха революции в технически развитом обществе. Не существует власти без контроля изнутри над техническими механизмами, обеспечивающими функционирование современного государства. Чрезвычайная сложность высшей администрации, ее скрытая власть и колонизация кастой технократов делают ее отдельным, непроницаемым и всемогущим миром.
Только присутствие в этих механизмах революционных кадров, даже в очень небольшом количестве, позволит нейтрализовать ее и подчинить националистической воле. Некоторые государственные службы, представляющие жизненно важный интерес для функционирования страны, инфильтрированные технократами и коммунистами, находятся в тех же рамках беспокойства.
В открытую, как знаменосец национализма, само политическое движение будет иметь задачу публично обратиться к народу и завоевать его. Оно будет использовать, в соответствии с потребностями времени, все законные средства пропаганды и действия. Опираясь на иерархический корпус кадровых и образованных борцов, организованный по ячейкам, как территориальным, так и профессиональным, оно будет обращаться за поддержкой к широким слоям населения.
В открытой или скрытой связи с политическим движением «базы» будут постепенно организовываться. Как объяснялось выше, цель «баз» — обрабатывать и контролировать определенную среду посредством социальных и политических действий, устраняя противников и поглощая нейтралов.
Эта работа приведет к появлению различных ассоциаций, адаптированных к выбранной среде. Она будет полностью возложена на националистические кадры, специализированные и способные позаботиться об организации. Проникновение в механизмы государства, политическое движение и народные базы будут основными ветвями националистической организации.
Они будут построены на корпусе кадров, иерархических, специализированных, присутствующих во всех общественных организациях, связанных с централизованным руководством коллегиальной формы. Таким образом, организация будет способна организовать одну и ту же кампанию по всей стране и во всех ее аспектах. Она сможет дисциплинированно и оперативно маневрировать в бою.
Кадры и борцы в народе будут подобны дрожжам в тесте. Тысяча элитных революционных кадров даст победу национализму.
В масштабах Запада
Внешние легкие
В течение всего времени после 22 апреля 1961 года действия в пользу французского Алжира получали постоянную и активную поддержку со стороны различных групп националистического толка в Европе и даже в США.
Впервые эффективная солидарность объединила западных людей за границами страны. Пропагандистские средства этих групп были мобилизованы для поддержки действий, проводимых во Франции.
Газеты, брошюры, конференции, собрания, демонстрации, комитеты поддержки приняли один и тот же лозунг на всех языках. Несколько наций стали в некотором роде внешними легкими французского сопротивления, позволив ему восстановить дыхание.
Были созданы рабочие группы. Было организовано размещение беглых последователей. Режим понимал опасность. Он вмешался на дипломатическом уровне, чтобы прекратить поддержку французских комбатантов и пресечь акты солидарности.
Солидарность и оркестровка
Столкнувшись с постоянным заговором либеральных режимов и международной коммунистической организации, националисты Запада должны не только продолжать действовать в этом направлении, но и активизировать действия и совершенствовать методы.
Борцы европейских наций должны найти за пределами своих границ поддержку для пропаганды, которая объясняет их борьбу, возвеличивает их мужество, осуждает репрессии и жестокость, жертвами которых они являются, и пробуждает чувства общей борьбы европейских народов за выживание против тех, кто хочет их поработить.
Расширение этих инициатив должно обеспечить настоящую оркестровку вокруг очень простой центральной темы: борьба против коммунизма и против всех тех, кто его поддерживает. Через самые разные каналы — прессу, студенческие круги, профсоюзы, депутатов парламента, политические движения, культурные ассоциации, бывших военнослужащих, молодежные организации, комитеты интеллектуалов — можно вести активную контратаку против советских инициатив и тех, кто косвенно поддерживает их.
Такие события, способные продемонстрировать сговор либерального режима и коммунизма, такие, которые способны вызвать народное возмущение, могли бы быть немедленно показаны и прижаты, везде и в один момент. Координирующий орган, оставляющий всем свободу действий, должен будет собирать информацию и распространять ее в целях эксплуатации.
Новая кровь
Вступление молодежи в политическую борьбу, влияние борьбы, проводимой во Франции, новые проблемы, ускорили необходимость нового определения националистической идеологии как доктрины Молодой Европы.
Многочисленные контакты, обмен идеями, совместные конференции продемонстрировали сближение концепций всех европейских борцов. Последние несколько лет, которые являются несравненным источником образования для националистов Франции, в то же время представляются как беспрецедентный опыт, предлагаемый националистам Европы.
Здесь выковывается метод, приспособленный к новым условиям борьбы. В позитивной критике, предпринятой французскими борцами, европейские комбатанты найдут уроки, которые будут направлять их действия.
Чтобы начать
Чтобы начать, необходимо создать условия для нового, народного и решительно законного действия. С этой точки зрения, последние последствия OAS, которая отныне является мощным активом режима, должны быть устранены, поскольку они вредны.
Важно повсеместно и на всех уровнях развивать позитивную критику предыдущих действий, коллективно работать над новым определением национализма. Необходимо говорить, писать, объяснять, требовать открытия национальной оппозиционной прессы для этой работы. Необходимо использовать все возможности и вдохновлять личные работы этой заботой и этой потребностью.
Пропагандистская деятельность должна вестись так, чтобы поддерживать присутствие и постоянное разъяснение национализма. Плач по прошлому или политика недовольства противоречат поставленной цели. Ответственность за отказ от Алжира лежит не на введенном в заблуждение народе, а на режиме и политиках (гражданских и военных), которые руководили «национальной» борьбой.
Точно так же необходимо поддерживать контакт со всеми искренними последователями. Оказывать помощь тем, кто пострадал. Активно присутствовать рядом с нашими соотечественниками — беженцами из Алжира и не оставлять инициативу исключительно силам режима. Этот переходный период необходимо использовать для углубленной работы, чтобы подготовиться к тому времени, когда борцы, ранее разрозненные, соберутся вместе, чтобы создать националистическую организацию, определить ее программу и начать борьбу.
Нет, заговоры ничего не решают, они вредны. Заговорщики похожи на старых дев, которые собираются, чтобы выплеснуть свою злобу и ядовитые чувства. Салонные заговорщики или террористы, они отрезают себя от соотечественников. Они принимают менталитет непонимания, становятся раздражительными, и обида доминирует над ними. Таким образом, они навсегда отдаляются от национализма и победы.
Театральные революционеры
Для революционной организации характерны не средства, а цели. Средства, сами по себе, зависят от обстоятельств.
Так, партия большевиков использовала незаконность и насилие, в то время как национал-социалистическая партия, также революционная организация, использовала исключительно законные средства для завоевания власти.
Экстравагантность в выражениях, обещание Апокалипсиса ни разу не заставили национализм продвинуться ни на шаг, а наоборот. Противник находит легкие аргументы, народ уходит от людей, которые выглядят как опасные дураки, последователи обескуражены или меняются в свою очередь.
Театральные революционеры в своих высказываниях, в своем отношении и в своих действиях являются врагами революции. В частности, молодые элементы должны быть начеку. Одеваться в костюм, называемый униформой, путать сектантство с непримиримостью, проявлять беспричинное насилие — это инфантильная практика.
Некоторые найдут здесь возвеличивание нездорового романтизма. Революция — это не маскарадный бал и не выход для мифоманьяков. Революционное действие — не повод для усиления пуризма.
Основа в народе
Цель акции — просветить народ, опьяненный мощной пропагандой режима, утвердить националистический идеал и организовать его на победу. Именно поэтому приоритет отдается пропаганде.
Направленная на массы, эта деятельность должна быть строго законной. Работа в народе не является привилегией коммунизма. Она нуждается лишь в подходящем методе. Систематическое и терпеливое проникновение, оно охватит самые разнообразные аспекты.
Недовольство рабочих на предприятии против официальных профсоюзов, бунт малоимущих в районе, концентрация беженцев из Северной Африки в многоквартирном доме, открытие местной федерации фермеров, студенческая гильдия, выборы в благоприятном муниципалитете, армейский учебный центр, профессиональная школа, здесь так много возможностей для постепенного формирования, с настойчивостью и совершенной адаптацией к своей среде, националистических «баз».
Учитель, инженер, офицер, профсоюзный деятель, националистические борцы, все будут в своей среде потенциальными организаторами этих «баз». Организация таких «баз» в народной среде предполагает специализацию работы и концентрацию усилий всех на нескольких пунктах, выбранных после тщательного анализа шансов и средств, которые необходимо использовать.
Лучше контролировать во всей Франции только одну компанию, только один муниципалитет, только один университетский факультет, чем развернуть всеобщую агитацию, не имеющую никакой власти над массами.
Эти оплоты национализма на собственном примере станут его лучшими средствами пропаганды. Они станут школами борцов и организаторов, которые, в свою очередь, продолжат свою работу в других средах. Это долгая и тяжелая работа без славы и панацей, кропотливая работа. Но только такое действие окажется эффективным.
Кустарное производство или эффективность
Кустарное производство
В начале националистической борьбы разбросанность инициатив и слабость начальных средств сконцентрировали на очень небольшом числе борцов всю совокупность задач. То, что было необходимо на первом этапе, становится катастрофой, когда организация развивается. Несколько организаторов перегружены бесчисленными делами, каждое из которых так же необходимо, как и все остальные.
Вокруг них принято во всем полагаться на них. Опасаясь, что новый член организации плохо выполнит задание, организатор продолжает все делать сам. Дух инициативы исчезает, а вместе с ним и вкус к действию. Ценные борцы видят себя низведенными до уровня основных обязанностей; они теряют веру и динамизм.
На этой стадии кустарного производства все должны уметь делать все, и никто не отвечает ни за что конкретно. Личные способности борцов игнорируются. Работа в кустарном производстве приводит к чрезвычайной потере энергии и качества.
Так, один прекрасный экономический журналист, имевший хорошие связи в США, был обвинен в распространении циркуляров OAS в почтовых отделениях. Он был арестован в ходе одной из таких операций, которую вместо него могли бы осуществить молодые партизаны, школьники или другие, когда никто не мог заменить его в его специальности, где его полезность должна была быть очевидной.
Перегруженный организатор, как и неиспользованный борец, разделяют одно и то же чувство неэффективности и отвращения. И тот, и другой осознают, что работают в вакууме.
Проверенные борцы имеются в достаточном количестве, чтобы будущая националистическая организация могла отказаться от кустарного производства, которое приведет к удушью.
Разделение труда и централизация
Разнообразие деятельности организации, разнообразие среды, в которую она должна проникнуть, открытый и скрытый характер борьбы, налагают разделение труда, которое в некоторых случаях должно доходить до компартментализации.
Это разделение по отраслям деятельности, поручаемое проверенным людям, логически сопровождается единым и централизованным командованием на самом верху.
Внутри каждой отрасли деятельности должны одинаково практиковаться разделение труда и специализация членов. Местные организации должны быть способны с максимальной эффективностью посвятить себя действию, централизация и специализация задач должны дать им такую возможность.
Например, организация по пропаганде должна быть в состоянии быстро поставлять материалы, адаптированные к местным группам, а не ждать инициативы от кустарей, бессильных бороться с неблагоприятной пропагандой.
Через своих борцов организация должна присутствовать везде, в том числе и внутри противника. Присутствие борцов в определенных экономических и административных механизмах может быть бесконечно полезнее, чем их участие в деятельности группы активистов. Борьба не принимает единственной формы.
Вот почему разделение труда должно в равной степени применяться и на уровне местных организаций. Члены организации должны быть активными элементами общего дела, ответственными за конкретные задачи, а не просто исполняющими приказы. При этом условии будут сформированы эффективные борцы, организаторы и кадры.
